«Ударили – дай сдачу,» – учил он меня. Он вставал в боевую стойку и говорил мне бить. Я бил. Или пытался. В его комнате на полу стоял судовой компас, на подоконнике водолазный шлем и старая рында, на стене висел вымпел и что-то еще, что стерлось из моей памяти с годами. Он брал меня на базу у заброшенного речпорта, и мы смотрели на баржи и ржавеющие толкачи. Он скучал, и я это чувствовал. Мне кажется, что мы когда-то были друзьями. В его жизни менялись женщины, но оставались корабли, а я с каждым шагом отходил на задний план, пока не стал одним из воспоминаний, но уже для него.
А теперь, идя вдоль берега моря, я ищу его отражение, думая о том, как бы мы могли вместе смотреть на волны и корабли. Я тщетно ищу своего отца в других людях и на чужих берегах. И так и не нахожу.
